11.10.2011 в 00:32
Пишет Dr.Dunkelgrau:АБСТИНЕНТНЫЙ СИНДРОМ: Marvel universe SLASH fic.
Последний китайский апдейт: А хрен ли. Меня уже и тут дожали, открываю это адище.
Я даже не знаю, что страшнее - текст или комменты)))
НАЗВАНИЕ: АБСТИНЕНТНЫЙ СИНДРОМ.
Автор: Док.
Фэндом: комиксы/экранизации Marvel.
Персонажи: Тони «Жел.Чел.» Старк/Клинт «Хоукай» Бартон
Категория: slash с такими примесями, что даже не кажется PWP.
Рейтинг и предупреждения: NC-17, секс без единого упоминания слова «член», абстинентный синдром… чуть не дописала «посталкогольные страхи».)))
ЕСЛИ КТО НЕ ЗАМЕТИЛ, ЕЩЁ РАЗ: ЭТО РЕЙТИНГОВЫЙ СЛЭШ. ВЫ ПРЕДУПРЕЖДЕНЫ.
Дисклаймер: во всём винить Marvel!
Авторские ремарки, которые можно считать за синопсис: НА ТУМБЛЕРЕ МЕНЯ ДОЖАЛИ. I regret nothing © ))) И поднимаю пост по просьбам трудящихся.
Когда-нибудь он бросит, думает Старк, пока броня складывается, сворачивается, автоматически переходя в переносной режим…
Когда-нибудь он бросит, думает Старк, пока броня складывается, сворачивается, автоматически переходя в переносной режим. Когда-нибудь он, наверное, всё-таки станет лучше. Прекратит язвить в лицо людям, перестанет впадать в эту поганую депрессию, от которой только хочется бросаться на окружающих. Перестанет испытывать все прелести абстинентного синдрома, наконец.
«Железный человек» нужен людям. Трезвый и хоть немного вменяемый. Только вот у Тони Старка с этим в последнее время как-то… не очень.
Так что сейчас «Железный человек» собран в чемодан, а вывалившийся из его панциря Тони Старк… Что ж. Тони Старк — как всегда. Мятые джинсы со следами солярки, несвежая футболка, жуткий беспорядок на голове, и глаза — дикие, полупьяные, с плещущейся где-то на дне ненавистью к самому себе и сожалением по этому же поводу.
Тони отшвыривает куда-то в угол кроссовки, пинает чемоданчик с бронёй и, на всякий случай касаясь рукой стены, бредёт туда, где, по его расчётам, в штабе «Мстителей» находится бассейн. Собственно «Мстителей» здесь нет. Наталья укатила что-то обсудить с Пеппер — кто бы подумал, что они так… споются. Фьюри, скорее всего, на выезде с Коулсоном и его парнями в трико. Остальные вроде бы собирались в лабораторию к доктору Фостер — то ли что-то проверить, то ли просто покутить, кто их разберёт…
Мирное время развращает, думает Старк, на секунду закрывая глаза.
Когда есть противник, ты, по крайней мере, знаешь, что тебе делать.
Когда противника нет…
Тебе страшно. Потому что в такие моменты ты объективно не нужен.
Старк встряхивается, пытаясь отогнать мысли, и сворачивает за угол.
И останавливается.
В целом, он верно рассчитал: бассейн где-то здесь. И в нём уже кто-то пытался утопиться до Тони. Этот кто-то в данный момент сидит и сердито курит на скамейке у выхода из душевой — хотя, по идее, здесь это запрещено, пусть никому и не приходило в голову вешать соответствующую табличку. С коротких волос капает вода, цепочка с армейским жетоном перекрутилась и прилипла к груди, выгоревшие брюки от какой-то военной формы заправлены в тяжёлые ботинки скорее по привычке, чем по необходимости…
Когда лучник Хоукай поднимает на Старка глаза, Тони видит там примерно такую же ненависть и сожаление, что и у себя. Только чуточку страшнее. Потому что Клинт точно трезв, а в трезвом состоянии отдавать себе отчёт в собственной ненужности гораздо хуже.
Клинт аккуратно тушит окурок, щелчком отправляет его в полёт до мусорной корзины и встаёт Старку навстречу.
— Я думал, тут никого нет.
Это они говорят одновременно — и с одинаковой неприязненной горечью. Если бы Тони по себе не знал изнанку этой горечи, он бы подумал, что Хоукай просто недоволен его приходом.
Судя по всему, пятиминутка ненависти к себе затянулась не только у Старка.
Хоукай болезненно морщится, явно заметив, что Тони слегка шатает. В голове у Старка сейчас гулко и пусто, а разума хватает только на отстранённое наблюдение. Клинт явно не спал предыдущую ночь, и по нему это очень заметно. Клинт в последнее время стал больше курить. У него плохо заживает шрам от последнего ранения — тонкий, наспех затянувшийся рубец на боку выглядит воспалённым, Тони знает, как такие зудят от перемены погоды и ноют по ночам. Он вряд ли понимает, почему мечется по штаб-квартире без цели и вектора, почему так мучается бессонницей…
Просто ему в мирное время так же пугающе скучно, как и Старку.
Где-то на этом этапе Тони начинает казаться удачной идея подойти ближе, притянуть Клинта к себе за этот несчастный жетон и поцеловать. Порыв настолько спонтанен, что Старк даже не успевает обдумать собственные мотивации. Он просто действует.
Он чувствует себя идиотом, но это почему-то приятно.
У Старка неконтролируемо идут ассоциации с металлом. Потому что, когда Хоукай начинает отвечать на поцелуй — а он, чёрт возьми, начинает, хотя этого этапа Старк как-то не рассматривал среди вероятных, — у него на языке тот солоноватый никотиновый привкус, который ассоциируется с боевым стрелковым оружием. Дым, порох, оружейная смазка. Оттенок вкуса хлорированной воды из бассейна. У Старка от этой смеси кружится голова, и он хватается за ещё мокрые после душа плечи Клинта, чтобы не упасть.
Он хочет отшатнуться.
Он хочет ещё.
Он не знает, чего хочет.
Но у него уже стоит так, что он судорожно выдыхает что-то нецензурное в рот Клинта, когда тот притягивает его к себе за ремень джинсов. У Хоукая руки, как у человека, всю жизнь игравшего на струнном инструменте, не к месту думает какая-то часть разума Тони. Грубые, слишком жёсткие даже на вид. Гитарный гриф в таких бы запросто сломался, смятый в щепки. Но, в каком-то смысле, тяжёлый композитный лук — тоже струнный инструмент...
Старк задыхается, но это его устраивает. Он не вполне помнит, как они в итоге доходят до его комнаты в особняке, но это его тоже устраивает. Пальцы Клинта комкают и без того мятую футболку, всё никак не сняв её с Тони до конца, задирая её выше, заставляя самого Тони притягивать лучника к себе. Армейский жетон глухо звякает, ударившись о реактор, когда их тела сталкиваются в инстинктивном желании прижаться ближе.
Остаток алкоголя в крови меняет восприятие, замедляет реакции, бросает в жар. Тони кажется, что он бредит, когда Клинт на секунду приподнимает его за бёдра, прежде, чем положить на постель. Заниматься сексом с партнёром, который может его поднять, для Тони настолько непривычно, что в первую минуту не укладывается в голове. Непривычна поза. Непривычна тяжесть чужого тела. Тони Старк гений, Тони Старк супергерой, Тони Старк не бывает снизу — или он просто всегда так себя обманывал?..
У него уже были мужчины. Старк вспоминает об этом, когда на нём расстёгивают джинсы. У него были все эти бешеные эксперименты в пьяном угаре, встававшие перед ним на колени «ценители его талантов», охотно соглашавшиеся раздвинуть ноги «восходящие звёзды». У него были мужчины. У него, а не наоборот. Он сам ещё никому не принадлежал. Почему-то эта мысль приходит, когда джинсы уже сняты, а ноги уже пугающе охотно обхватывают чужие бёдра.
Армейский жетон, звеня, раскачивается на цепочке перед самым лицом. Тони рефлекторно ловит его ртом — на языке снова остаётся привкус металла…
Хоукай выдыхает, подаваясь вперёд, и Старк чуть не ломает себе зубы о его жетон. Клинт движется неожиданно плавно, размеренно, почти медленно — но это всё равно слишком для Тони. Кажется, он говорит какую-то бессмыслицу, в основном состоящую из междометий, запрокидывает голову, слепо мечется взглядом, ничего не замечая, потому что во внешнем мире, судя по ощущениям, не осталось ничего значимого. Кажется, Клинт срывающимся шёпотом просит его заткнуться, потому что в ответ на крики вполне может сработать какой-нибудь датчик сигнализации. Всё настолько восхитительно не в фокусе, что Тони не может определить, кажется ли ему, что он царапает спину Хоукая до крови. Он только успевает на какую-то секунду подумать о механизме часов, которые тикают правильно только тогда, когда зубцы одних шестерёнок чётко входят в пазы других.
Их механизм тикает правильно, думает Тони, инстинктивно подаваясь бёдрами вверх, чтобы Клинт вошёл в него глубже.
Хоукай уже не просит его заткнуться, когда начинает двигаться резче. В ушах у Тони шумит, когда Клинт обхватывает его ладонью, не прекращая нарастающего рваного ритма движений, и Старк выгибает спину, на какую-то вспышку времени переставая мыслить. Это больше похоже на спазм, чем на удовольствие. Тони дёргается в чужих руках, кончая на чужие пальцы, и уже потом, как афтершок от землетрясения, чувствует, как ещё несколько раз толкается внутри него Клинт.
Футболке уже не помочь, отстранённо думает Тони, краем глаза замечая, как Бартон вытирает мятой тканью свои пальцы и бедро Старка. Значит, в какой-то момент они всё-таки успели её снять — разум Старка этого не зафиксировал. В комнате, оказывается, так тихо, что их дыхание кажется слишком громким. Тони на секунду прикрывает глаза, когда пальцы Клинта неожиданно мягко проводят по его ногам, нащупывая чувствительные точки, успокаивая прикосновением всё ещё дрожащие от напряжения мышцы. Слышно, как негромко звякает жетон, снова смещаясь на цепочке. Тони открывает глаза.
Хоукай смотрит на него так, как будто только что его сломал.
В его глазах такой тихий, обречённый, поднимающийся изнутри безысходный ужас, что Тони приподнимается на локте и спрашивает первое, что приходит в голову, просто чтобы не молчать:
— Ты в порядке?
Голос звучит сипло. Выражение в глазах Клинта застывает, и Хоукай переспрашивает:
— Я в порядке?! — так, как будто для него кажется диким тот факт, что Старк вообще интересуется его состоянием.
В голове Тони словно что-то сдвигается, когда он понимает, в чём дело. Хоукай действовал на одних физиологических инстинктах, наплевав на самоконтроль — и с его точки зрения он воспользовался тем, что Старк выпил, был немного не в себе и, если уж на то пошло, сам всё начал. Тони становится смешно, когда он осознаёт: Хоукай безумно боится ему навредить. Сделать больно. Нарушить равновесие, условием которого как-то само собой стало соблюдение статуса нейтралитета — а никак не безумный секс в пустой штаб-квартире.
Для Старка оказаться в одной постели с Хоукаем — интересный и неожиданный опыт.
Для Хоукая оказаться в одной постели со Старком — отправная точка для формирования комплекса вины.
— Ну так как? — возвращает Клинта к вопросу и к реальности Старк.
— Ты серьёзно, — оценив тон, констатирует Клинт.
Скорее всего, он не отдаёт себе отчёт в том, что автоматически проводит пальцами по всё ещё прислонённой к его талии ноге Тони. Старк насмешливо морщится: бессознательное прикосновение отдаётся в нервных окончаниях щекоткой.
— Я серьёзно, — подтверждает Тони, садясь на кровати.
Поза получается странной, но зато Хоукая теперь можно обнять, чтобы не сбежал куда-нибудь со своим хромым моральным кодексом. Клинт едва заметно вздрагивает, когда понимает, что отшатнуться или отстраниться ему некуда.
— Я в порядке, — тихо говорит Хоукай и осторожно целует Старка в кривящиеся в усмешке губы. Тони смешно; по его прикидкам, их диалог тянет на призовую позицию по минимальному количеству употреблённых слов.
В следующие несколько минут Старк успевает сделать ещё несколько интригующих открытий. Например, он не догадывался, что иногда процесс надевания джинсов может быть чувственнее, чем процесс их снятия. Хоукай снова слегка приподнимает его, чтобы застегнуть ремень, и Тони мысленно отмечает тот факт, что чужая сила в таком применении ему до дрожи нравится, не смотря на всю непривычность действия. Хоукай целуется — мягко, аккуратно, словно опасаясь спугнуть. Старк бы при других обстоятельствах никогда не заподозрил, что Клинт вообще так умеет…
— Всё, — наконец находит в себе силы обозначить позицию Старк, со вздохом сгребая с постели футболку, чтобы взять в руки хоть что-то, что зовут не «Клинт Бартон». — Всё-всё-всё. Кофе и душ, и что-нибудь поесть, я всегда страшно хочу есть, когда трезвею, это мощный стимул, а без мощного стимула мы отсюда никогда не уйдём…
— Старк?
Тони затыкается на полуслове, рассеянно комкая футболку в пальцах.
— Ты пугаешь, когда начинаешь рассуждать логично, — признаёт Клинт. Оттуда, где он стоит, Старку видно царапины у Хоукая на плече, о природе возникновения которых Тони знает наверняка, но досконально не помнит, когда именно успел их оставить.
— Я сам себя иногда боюсь, — криво усмехается Тони.
Хоукай хмыкает в ответ, шагает ближе, целует Старка куда-то чуть ли не в нос, бормочет что-то о том, что, если что, кофе приготовит сам, и тихо выходит из комнаты, оставляя Тони наедине с футболкой и дурацким ощущением того, что, в сущности, всё именно так и должно быть. Приходящее следом чувство того, что надо всё бросать и идти следом, просто чтобы быть рядом (на ум тут же приходит определение «в зоне поражения»), почему-то тоже ощущается, как совершенно нормальное…
Когда-нибудь он перестанет испытывать все прелести абстинентного синдрома, думает Тони, глядя на оставленную Клинтом приоткрытой дверь. Надо будет просто поменять тип зависимости.
Соображения на этот счёт у него уже есть.
[FIN]
URL записиПоследний китайский апдейт: А хрен ли. Меня уже и тут дожали, открываю это адище.
Я даже не знаю, что страшнее - текст или комменты)))
НАЗВАНИЕ: АБСТИНЕНТНЫЙ СИНДРОМ.
Автор: Док.
Фэндом: комиксы/экранизации Marvel.
Персонажи: Тони «Жел.Чел.» Старк/Клинт «Хоукай» Бартон
Категория: slash с такими примесями, что даже не кажется PWP.
Рейтинг и предупреждения: NC-17, секс без единого упоминания слова «член», абстинентный синдром… чуть не дописала «посталкогольные страхи».)))
ЕСЛИ КТО НЕ ЗАМЕТИЛ, ЕЩЁ РАЗ: ЭТО РЕЙТИНГОВЫЙ СЛЭШ. ВЫ ПРЕДУПРЕЖДЕНЫ.
Дисклаймер: во всём винить Marvel!
Авторские ремарки, которые можно считать за синопсис: НА ТУМБЛЕРЕ МЕНЯ ДОЖАЛИ. I regret nothing © ))) И поднимаю пост по просьбам трудящихся.
Когда-нибудь он бросит, думает Старк, пока броня складывается, сворачивается, автоматически переходя в переносной режим…
Когда-нибудь он бросит, думает Старк, пока броня складывается, сворачивается, автоматически переходя в переносной режим. Когда-нибудь он, наверное, всё-таки станет лучше. Прекратит язвить в лицо людям, перестанет впадать в эту поганую депрессию, от которой только хочется бросаться на окружающих. Перестанет испытывать все прелести абстинентного синдрома, наконец.
«Железный человек» нужен людям. Трезвый и хоть немного вменяемый. Только вот у Тони Старка с этим в последнее время как-то… не очень.
Так что сейчас «Железный человек» собран в чемодан, а вывалившийся из его панциря Тони Старк… Что ж. Тони Старк — как всегда. Мятые джинсы со следами солярки, несвежая футболка, жуткий беспорядок на голове, и глаза — дикие, полупьяные, с плещущейся где-то на дне ненавистью к самому себе и сожалением по этому же поводу.
Тони отшвыривает куда-то в угол кроссовки, пинает чемоданчик с бронёй и, на всякий случай касаясь рукой стены, бредёт туда, где, по его расчётам, в штабе «Мстителей» находится бассейн. Собственно «Мстителей» здесь нет. Наталья укатила что-то обсудить с Пеппер — кто бы подумал, что они так… споются. Фьюри, скорее всего, на выезде с Коулсоном и его парнями в трико. Остальные вроде бы собирались в лабораторию к доктору Фостер — то ли что-то проверить, то ли просто покутить, кто их разберёт…
Мирное время развращает, думает Старк, на секунду закрывая глаза.
Когда есть противник, ты, по крайней мере, знаешь, что тебе делать.
Когда противника нет…
Тебе страшно. Потому что в такие моменты ты объективно не нужен.
Старк встряхивается, пытаясь отогнать мысли, и сворачивает за угол.
И останавливается.
В целом, он верно рассчитал: бассейн где-то здесь. И в нём уже кто-то пытался утопиться до Тони. Этот кто-то в данный момент сидит и сердито курит на скамейке у выхода из душевой — хотя, по идее, здесь это запрещено, пусть никому и не приходило в голову вешать соответствующую табличку. С коротких волос капает вода, цепочка с армейским жетоном перекрутилась и прилипла к груди, выгоревшие брюки от какой-то военной формы заправлены в тяжёлые ботинки скорее по привычке, чем по необходимости…
Когда лучник Хоукай поднимает на Старка глаза, Тони видит там примерно такую же ненависть и сожаление, что и у себя. Только чуточку страшнее. Потому что Клинт точно трезв, а в трезвом состоянии отдавать себе отчёт в собственной ненужности гораздо хуже.
Клинт аккуратно тушит окурок, щелчком отправляет его в полёт до мусорной корзины и встаёт Старку навстречу.
— Я думал, тут никого нет.
Это они говорят одновременно — и с одинаковой неприязненной горечью. Если бы Тони по себе не знал изнанку этой горечи, он бы подумал, что Хоукай просто недоволен его приходом.
Судя по всему, пятиминутка ненависти к себе затянулась не только у Старка.
Хоукай болезненно морщится, явно заметив, что Тони слегка шатает. В голове у Старка сейчас гулко и пусто, а разума хватает только на отстранённое наблюдение. Клинт явно не спал предыдущую ночь, и по нему это очень заметно. Клинт в последнее время стал больше курить. У него плохо заживает шрам от последнего ранения — тонкий, наспех затянувшийся рубец на боку выглядит воспалённым, Тони знает, как такие зудят от перемены погоды и ноют по ночам. Он вряд ли понимает, почему мечется по штаб-квартире без цели и вектора, почему так мучается бессонницей…
Просто ему в мирное время так же пугающе скучно, как и Старку.
Где-то на этом этапе Тони начинает казаться удачной идея подойти ближе, притянуть Клинта к себе за этот несчастный жетон и поцеловать. Порыв настолько спонтанен, что Старк даже не успевает обдумать собственные мотивации. Он просто действует.
Он чувствует себя идиотом, но это почему-то приятно.
У Старка неконтролируемо идут ассоциации с металлом. Потому что, когда Хоукай начинает отвечать на поцелуй — а он, чёрт возьми, начинает, хотя этого этапа Старк как-то не рассматривал среди вероятных, — у него на языке тот солоноватый никотиновый привкус, который ассоциируется с боевым стрелковым оружием. Дым, порох, оружейная смазка. Оттенок вкуса хлорированной воды из бассейна. У Старка от этой смеси кружится голова, и он хватается за ещё мокрые после душа плечи Клинта, чтобы не упасть.
Он хочет отшатнуться.
Он хочет ещё.
Он не знает, чего хочет.
Но у него уже стоит так, что он судорожно выдыхает что-то нецензурное в рот Клинта, когда тот притягивает его к себе за ремень джинсов. У Хоукая руки, как у человека, всю жизнь игравшего на струнном инструменте, не к месту думает какая-то часть разума Тони. Грубые, слишком жёсткие даже на вид. Гитарный гриф в таких бы запросто сломался, смятый в щепки. Но, в каком-то смысле, тяжёлый композитный лук — тоже струнный инструмент...
Старк задыхается, но это его устраивает. Он не вполне помнит, как они в итоге доходят до его комнаты в особняке, но это его тоже устраивает. Пальцы Клинта комкают и без того мятую футболку, всё никак не сняв её с Тони до конца, задирая её выше, заставляя самого Тони притягивать лучника к себе. Армейский жетон глухо звякает, ударившись о реактор, когда их тела сталкиваются в инстинктивном желании прижаться ближе.
Остаток алкоголя в крови меняет восприятие, замедляет реакции, бросает в жар. Тони кажется, что он бредит, когда Клинт на секунду приподнимает его за бёдра, прежде, чем положить на постель. Заниматься сексом с партнёром, который может его поднять, для Тони настолько непривычно, что в первую минуту не укладывается в голове. Непривычна поза. Непривычна тяжесть чужого тела. Тони Старк гений, Тони Старк супергерой, Тони Старк не бывает снизу — или он просто всегда так себя обманывал?..
У него уже были мужчины. Старк вспоминает об этом, когда на нём расстёгивают джинсы. У него были все эти бешеные эксперименты в пьяном угаре, встававшие перед ним на колени «ценители его талантов», охотно соглашавшиеся раздвинуть ноги «восходящие звёзды». У него были мужчины. У него, а не наоборот. Он сам ещё никому не принадлежал. Почему-то эта мысль приходит, когда джинсы уже сняты, а ноги уже пугающе охотно обхватывают чужие бёдра.
Армейский жетон, звеня, раскачивается на цепочке перед самым лицом. Тони рефлекторно ловит его ртом — на языке снова остаётся привкус металла…
Хоукай выдыхает, подаваясь вперёд, и Старк чуть не ломает себе зубы о его жетон. Клинт движется неожиданно плавно, размеренно, почти медленно — но это всё равно слишком для Тони. Кажется, он говорит какую-то бессмыслицу, в основном состоящую из междометий, запрокидывает голову, слепо мечется взглядом, ничего не замечая, потому что во внешнем мире, судя по ощущениям, не осталось ничего значимого. Кажется, Клинт срывающимся шёпотом просит его заткнуться, потому что в ответ на крики вполне может сработать какой-нибудь датчик сигнализации. Всё настолько восхитительно не в фокусе, что Тони не может определить, кажется ли ему, что он царапает спину Хоукая до крови. Он только успевает на какую-то секунду подумать о механизме часов, которые тикают правильно только тогда, когда зубцы одних шестерёнок чётко входят в пазы других.
Их механизм тикает правильно, думает Тони, инстинктивно подаваясь бёдрами вверх, чтобы Клинт вошёл в него глубже.
Хоукай уже не просит его заткнуться, когда начинает двигаться резче. В ушах у Тони шумит, когда Клинт обхватывает его ладонью, не прекращая нарастающего рваного ритма движений, и Старк выгибает спину, на какую-то вспышку времени переставая мыслить. Это больше похоже на спазм, чем на удовольствие. Тони дёргается в чужих руках, кончая на чужие пальцы, и уже потом, как афтершок от землетрясения, чувствует, как ещё несколько раз толкается внутри него Клинт.
Футболке уже не помочь, отстранённо думает Тони, краем глаза замечая, как Бартон вытирает мятой тканью свои пальцы и бедро Старка. Значит, в какой-то момент они всё-таки успели её снять — разум Старка этого не зафиксировал. В комнате, оказывается, так тихо, что их дыхание кажется слишком громким. Тони на секунду прикрывает глаза, когда пальцы Клинта неожиданно мягко проводят по его ногам, нащупывая чувствительные точки, успокаивая прикосновением всё ещё дрожащие от напряжения мышцы. Слышно, как негромко звякает жетон, снова смещаясь на цепочке. Тони открывает глаза.
Хоукай смотрит на него так, как будто только что его сломал.
В его глазах такой тихий, обречённый, поднимающийся изнутри безысходный ужас, что Тони приподнимается на локте и спрашивает первое, что приходит в голову, просто чтобы не молчать:
— Ты в порядке?
Голос звучит сипло. Выражение в глазах Клинта застывает, и Хоукай переспрашивает:
— Я в порядке?! — так, как будто для него кажется диким тот факт, что Старк вообще интересуется его состоянием.
В голове Тони словно что-то сдвигается, когда он понимает, в чём дело. Хоукай действовал на одних физиологических инстинктах, наплевав на самоконтроль — и с его точки зрения он воспользовался тем, что Старк выпил, был немного не в себе и, если уж на то пошло, сам всё начал. Тони становится смешно, когда он осознаёт: Хоукай безумно боится ему навредить. Сделать больно. Нарушить равновесие, условием которого как-то само собой стало соблюдение статуса нейтралитета — а никак не безумный секс в пустой штаб-квартире.
Для Старка оказаться в одной постели с Хоукаем — интересный и неожиданный опыт.
Для Хоукая оказаться в одной постели со Старком — отправная точка для формирования комплекса вины.
— Ну так как? — возвращает Клинта к вопросу и к реальности Старк.
— Ты серьёзно, — оценив тон, констатирует Клинт.
Скорее всего, он не отдаёт себе отчёт в том, что автоматически проводит пальцами по всё ещё прислонённой к его талии ноге Тони. Старк насмешливо морщится: бессознательное прикосновение отдаётся в нервных окончаниях щекоткой.
— Я серьёзно, — подтверждает Тони, садясь на кровати.
Поза получается странной, но зато Хоукая теперь можно обнять, чтобы не сбежал куда-нибудь со своим хромым моральным кодексом. Клинт едва заметно вздрагивает, когда понимает, что отшатнуться или отстраниться ему некуда.
— Я в порядке, — тихо говорит Хоукай и осторожно целует Старка в кривящиеся в усмешке губы. Тони смешно; по его прикидкам, их диалог тянет на призовую позицию по минимальному количеству употреблённых слов.
В следующие несколько минут Старк успевает сделать ещё несколько интригующих открытий. Например, он не догадывался, что иногда процесс надевания джинсов может быть чувственнее, чем процесс их снятия. Хоукай снова слегка приподнимает его, чтобы застегнуть ремень, и Тони мысленно отмечает тот факт, что чужая сила в таком применении ему до дрожи нравится, не смотря на всю непривычность действия. Хоукай целуется — мягко, аккуратно, словно опасаясь спугнуть. Старк бы при других обстоятельствах никогда не заподозрил, что Клинт вообще так умеет…
— Всё, — наконец находит в себе силы обозначить позицию Старк, со вздохом сгребая с постели футболку, чтобы взять в руки хоть что-то, что зовут не «Клинт Бартон». — Всё-всё-всё. Кофе и душ, и что-нибудь поесть, я всегда страшно хочу есть, когда трезвею, это мощный стимул, а без мощного стимула мы отсюда никогда не уйдём…
— Старк?
Тони затыкается на полуслове, рассеянно комкая футболку в пальцах.
— Ты пугаешь, когда начинаешь рассуждать логично, — признаёт Клинт. Оттуда, где он стоит, Старку видно царапины у Хоукая на плече, о природе возникновения которых Тони знает наверняка, но досконально не помнит, когда именно успел их оставить.
— Я сам себя иногда боюсь, — криво усмехается Тони.
Хоукай хмыкает в ответ, шагает ближе, целует Старка куда-то чуть ли не в нос, бормочет что-то о том, что, если что, кофе приготовит сам, и тихо выходит из комнаты, оставляя Тони наедине с футболкой и дурацким ощущением того, что, в сущности, всё именно так и должно быть. Приходящее следом чувство того, что надо всё бросать и идти следом, просто чтобы быть рядом (на ум тут же приходит определение «в зоне поражения»), почему-то тоже ощущается, как совершенно нормальное…
Когда-нибудь он перестанет испытывать все прелести абстинентного синдрома, думает Тони, глядя на оставленную Клинтом приоткрытой дверь. Надо будет просто поменять тип зависимости.
Соображения на этот счёт у него уже есть.
[FIN]